ивые стихи, ш

д переговоров не прибавилось, тот почему-то не передумал оказывать Гэрэлу и его людям

Рюкоку был

понятно, но если присмотреться — логично, правильно и хорошо, а ум

оказалос

ыла своя символика. Каждое цветосочетание в одежде соответствовало определенному рангу, возрасту и даже времени года, и если кто-то надевал наряд неправильных цветов, все смотрели косо, хоть никто

колен, латной юбкой, укрепленной металлическими пластинами. И черный цвет формы, и узкий силуэт, перехваченный в талии широким поясом, на фоне пестрых струящихся шелков одежд придворных смотрелись с

венки, сплетенные из осенних цветов и трав — колокольчиков, клевера, серебристых колосков мисканта, — и, соревнуясь в стихосложении, по очереди читали короткие

пии этих полумужчин? Никогда не будет между нами мира

, чтобы нас перестали называть та

ты правы: понимание между их нар

сада, которого только-только коснулось увядание. Ему нравились бумажные фонарики и то, как их разноцветные огни отражаются в черной воде ручья. В Юйгуе тоже была традиция запускать фонар

де множество метафор наслаивалось одна на другую, чаще всего ускользал о

кать за ко

ани ц

остую поле

жными глазами в густых, как ело

осыплются подобн

осмея частью

спутает ни

ительно качали головами — здесь предпочтение отдавали изящным стихам без особого с

с искренней теплотой хорошо знакомый Гэрэлу голос.

он, единственный из присутствующих

адает снег — эт

мом все льет дождь

делей, месяц

остым, как предыдущее, и так же выбивалось из атмосферы праздника. Юноша с крас

чтобы напомнит

бы сплести венок

и голоса

и отве

т магнол

безжалостно

нет ни печал

иалог, вырванный из какой-то собственной, неизвестной остальным сл

Так же поступил и следующий. Скоро Гэрэл устал от бесконечного чередования времен года и перечисления растений

их нарочно учили разговаривать умирающим шепотом, и, похоже, даже выглядеть слишком здоровой считалось неприличным. Их переносили по саду в портшезах, и Гэрэл быстро понял, что женщины не то чтобы не хотят, а, скорее всего, просто не могут передвигаться самостоятельно. Когда девушка при поддержке слуг выбиралась из портшеза и становилась на колени, чтобы опустить на воду венок или фонарик, из-под многослойных шелков показывались ножки, такие

обречена на неудачу. Принцесса Ильджон действительно не выжила бы в этой клетке;

отечественниках, этих грубых, не мысливших себя без выпивки

из чернильных хризантем, жемчуг и серебро вышивки — в окружении группки придворных стоит неподалеку. Гэрэл понимал, что пока праз

нари. Гэрэл не видел его лица за тканью, но

оту мира и вносить во все столько искусственности, — честно сказал Гэрэл

но кивнул, не возра

треть, как отмечают праздник обычные горо

эл уже знал, что Юкинари не склонен к насмешкам

азднуют День Семи Ос

авами и луной, но и дни почитания предков и духов. В город приезжают бродячие сказители, в уличных театрах играют спекта

и он понял намек, действительно л

ивлек бы слишком много

видели, — ответил Юкинари, и Гэрэл окончате

сть секрет от остальных,

о похвала будет приятна императору, но тот не высказал радос

ыть красивы, как и все оста

и он чем-то обидел его, то ли императору показался нелепым сам ф

лся. Красиво плес

их придворных. Длинные — это чтобы было видно, что человек достаточно знатен, что ем

показаться ему забав

— а тут, в Рюкоку, ее словно выпотрошили, чтобы досконально, во всех мелочах узнать, как она работает: так хирурги вскрывают трупы. Ни в чем здесь не было ничего случайного. Было продумано все до мельчайших деталей: какие цвета одежды подбирать (зимой надо носить наряды

дел, что в тумане этом повисли паутинки, а них отражается свет садовых фонарей, и вроде бы нечем особенно там было любоваться — ну, ручей, туман, паутина — а у него защемило в груди; и он посмеялся над собой, потому что бы

вами и стихами — тьф

лоти этой страны, что бы он ни г